Страх насилия: как гражданская война в Судане привела к росту женских суицидов
В октябре 2024 года СМИ сообщили о массовых случаях суицида среди женщин Судана — некоторых из них ранее изнасиловали члены военизированной группировки Сил быстрого реагирования (СБР). Это одна из противоборствующих сторон в гражданской войне (вторая — вооруженные силы Судана), которая началась в стране 15 апреля 2023-го. По подсчетам местных активистов, за почти полтора года войны самоубийства совершили как минимум 130 жительниц Судана: все они утопились, надеясь так избежать сексуализированного насилия со стороны бойцов СБР, которые терроризируют суданские деревни и города. Некоторые женщины идут на смерть уже после совершенного над ними насилия.
Одной из тех, кто публично высказывается о положении женщин в Судане в период гражданской войны, стала Хала аль-Кариб — активистка и глава Стратегической инициативы для женщин на Африканском роге (SIHA). Эту организацию в 1995 году создали жительницы Судана, Эфиопии и Сомали для отстаивания своих прав и свобод. По мнению Халы аль-Кариб, число случаев суицида в стране продолжает расти. Уже в январе 2025 года аль-Кариб рассказала, что SIHA получила еще 10 сообщений о самоубийствах женщин и девочек в разных регионах страны. «К такому отчаянному шагу их подтолкнула глубокая травма, полученная в результате насилия», — приводит ее слова издание Sudan Tribune. Помимо этого, представители SIHA заявили, что 222 суданки пропали без вести в период войны.
«Гендерный характер конфликта стал очевиден уже через несколько часов после начала боевых действий. Первый случай группового изнасилования был зарегистрирован в полдень 15 апреля в доме одной из женщин в Хартуме (столица Судана — Forbes Woman), — рассказала в октябре 2023 года Хала аль-Кариб. — На ее крики сбежались соседи, и преступники, оказавшиеся солдатами СБР, быстро скрылись. В тот же день еще две женщины подверглись групповому изнасилованию в своих домах в том же районе».
По мнению аль-Кариб, с апреля 2023 года пострадавшие женщины подвергались жестоким расправам и пыткам, а также становились жертвами торговли людьми, организованной бойцами СБР в Хартуме и других городах Судана.
«С первых дней обретения независимости от Египта и Великобритании в 1956 году Судан было трудно назвать стабильным политическим образованием в условиях многолетнего вооруженного противостояния в его южных регионах, — объясняет в разговоре с Forbes Woman Иван Копытцев, младший научный сотрудник Центра африканских исследований Института международных исследований МГИМО. — Несмотря на это и перманентную этническую напряженность на западе страны в Дарфуре (речь идет о конфликте между чернокожими африканцами и племенами арабского происхождения, — Forbes Woman), с 1993-го по 2019 год в столице Судана, Хартуме, все же существовало относительно устойчивое правительство президента Омара аль-Башира. Этот факт не позволял отнести Судан к числу классических failed states — то есть государств, не способных осуществлять контроль над частью своей территории в условиях слабости центральной власти и постоянного внутреннего кризиса».
В апреле 2019 года власть аль-Башира пала в результате государственного переворота, который произошел после нескольких месяцев протестов суданцев против ухудшения качества жизни. С того момента до апреля 2023 года Судан пребывал в «переходном периоде» — им управляла военная хунта. Эти годы, как отмечает Копытцев, ознаменовались постоянными попытками различных политических сил выработать формулу распределения властных полномочий, которая отвечала бы их интересам. «Несмотря на отдельные успехи, поиск взаимопонимания между военными и гражданским обществом оказался нерешаемой задачей. После череды столкновений, в том числе и на улицах Хартума, военные добились вытеснения наиболее независимых гражданских политиков из состава Переходного суверенного совета — временного высшего органа власти», — рассказывает эксперт.
За четыре года, прошедших с момента свержения аль-Башира, суданское общество так и не приблизилось к взаимопониманию. Столь поляризованная среда создавала условия для возникновения новых конфликтов уже в рядах военных (Вооруженные силы Судана) и их союзников — различных ополчений, составляющих Силы быстрого реагирования (СБР). Последние 15 апреля 2023 года напали на базы суданской армии, а также захватили аэропорт и президентский дворец, тем самым дав старт вооруженным столкновениям по всей стране.
По данным ООН на январь 2025 года, за время гражданской войны число беженцев из Судана превысило отметку в 2 млн человек; большинство из них уезжают в соседние Чад, Ливию или Южный Судан. Общее же количество перемещенных лиц — как беженцев, так и тех, кому пришлось сменить место жительства внутри страны, — в октябре 2024 года приблизилось к 12 млн человек, это около 30% населения всей страны.
По данным ООН, более трети суданских девушек в возрасте от 20 до 24 лет вышли замуж еще до 18-летия. А согласно статистике за 2018 год, почти 17% процентов женщин от 14 до 49 лет сталкивались с физическим или сексуализированным насилием со стороны своего партнера. В ООН отмечают, что многие показатели, необходимые для мониторинга ситуации с неравенством — например, распространенность насилия, доступ к финансам, профессиональная реализованность, — остаются для исследователей недоступными, в том числе и из-за непростой социально-политической обстановки в регионе, которая ухудшилась с начала гражданской войны.
Более того, страна — лидер по распространенности калечащих операций на женских половых органах.
Специалисты в сфере гендерного равенства отмечают, что хотя в 2019 году суданки активно участвовали в протестах против тогдашнего президента аль-Башира, после его отставки их присутствие в общественной жизни оказалось сведено к минимуму. В настоящий момент, в период гражданской войны, женщины борются с гуманитарным кризисом, сталкиваясь с ним лицом к лицу, — создают сообщества для взаимопомощи и совместной заботы о детях в условиях, когда мужчин нет рядом.
Как указывает ООН, из-за гражданской войны женщины страдают не только от жестокого обращения, но и от нехватки продовольствия, отсутствие медицинской помощи (по состоянию на осень 2024-го 1,63 млн женщин репродуктивного возраста не имели доступа к услугам здравоохранения, хотя к концу года ожидалось около 54 000 родов), кризиса в сфере образования (более 2,5 млн девочек не могут посещать школы). ООН отмечает, что женщины страдают от гуманитарных катастроф больше, чем мужчины — даже такие, казалось бы, не связанные с гендером проблемы, как нехватка воды или антисанитария, затрагивает их сильнее.
Пресс-секретарь Международного комитета красного креста Алена Синенко в разговоре с Forbes Woman оценивает ситуацию с правами женщин в Судане в период гражданской войны как критическую. «Много случаев сексуализированного насилия фиксируются в Судане и граничащих с ним странах, куда поступают беженцы, большинство из которых женщины и дети, — говорит Синенко. — Точной статистики нет ни у кого, потому что очень сильно подорвана система здравоохранения: большинство клиник, которые должны были бы документировать факты насилия и помогать женщинам, сегодня не работают. То, что доходит до нас, это обрывки, — но даже по ним понятно, что ситуация там очень нехорошая». Синенко была в Чаде на границе с Суданом в конце 2022 года. Она рассказывает, что уже тогда там было несколько сотен тысяч беженцев, которые жили в наспех организованных лагерях.
Некоторые истории тех, кто своими глазами видел ужасы гражданской войны, опубликовали активисты организации «Врачи без границ». Например, Нафисса уехала в лагерь для беженцев летом 2023 года. Ее супруг был убит в период гражданских волнений в 2022 году, а один из сыновей — вскоре после начала войны. По ее словам, в период бегства вооруженные мужчины запретили ей брать с собой емкость для воды, одеяла и белье, а двух сыновей ей пришлось переодеть в женскую одежду — мужчин и мальчиков солдаты двух группировок могли расстрелять прямо на улице.
В дом 50-летней Гамеры и ее дочери, 35-летней Джеты, в день начала гражданской войны пришли вооруженные солдаты. Они вывели женщин на улицу и расстреляли сыновей Гамеры, затем ограбили и подожгли жилище. Когда семья пыталась пересечь границу и добраться до лагеря беженцев, солдаты отняли все, что у них было с собой.
Вернуться в будущем обратно в Судан надеются не все: Джета признается, что сейчас «там все уничтожено». Другая собеседница «Врачей без границ», Малак, чей муж также был убит в первые дни войны, все же думает о возвращении домой, когда в Судане снова будет «мир и безопасность».
Сексуализированное насилие — не редкость в зонах военных действий. При этом под таким видом насилия подразумеваются и неочевидные его формы — например, склонение женщины против воли к «гражданскому» браку, в котором она фактически становится собственностью комбатанта. Существуют разные точки зрения на то, почему сексуализированное насилие над женщинами — неизбежный спутник войны. Некоторые исследователи предполагают, что боевые действия так или иначе дает свободу сексуальной агрессии мужчин, которая обычно сдерживается. Другие — например, писательница Наоми Вульф — объясняют этот феномен тем, что сексуализированное насилие на войне становится элементом запугивания мирного населения — либо закрепляет факт завоевания территории.
Гендеризированное насилие, согласно отчету ООН, фиксируется во всех точках мира, где происходят вооруженные конфликты. Судан в этом случае — еще один регион, в котором это подтверждено официально: по данным на осень 2024 года, помощь, связанная с этим видом насилия, требовалась 6,7 млн человек. Выходом из этой ситуации в ООН называют лишь «немедленное прекращение огня» и создание гуманитарных коридоров, необходимых для того, чтобы пережившие насилие люди могли получить медицинскую и психологическую помощь.
Степан Бальмонд
Автор
https://www.forbes.ru/forbes-woman/529221-strah-nasilia-kak-grazdanskaa-vojna-v-sudane-privela-k-rostu-zenskih-suicidov
Комментарии (0)