Теории заговора, антиутопии и жизнь Алана Рикмана: что читать на майских праздниках

Австрийский писатель и журналист Йозеф Рот посетил СССР летом 1926 года. Его впечатления собраны в книге «Путешествие в Россию», которые вышли в издательстве Ad Marginem.

«Улицы советских городов поначалу кажутся красочными и полными жизни. У многих женщин на головах красные косынки, туго стянутые сзади в большой узел. Единственное и притом практичное проявление революционной моды. Дам постарше красный головной убор молодит, а юным — добавляет дерзкого эротизма. Кое-где на домах развеваются красные знамена. Над дверями и вывесками — красная советская звезда. Киноафиши по-деревенски наивные и пестрые. Перед витринами магазинов толпятся люди, им нравится кружить по улицам; город вообще полон движения», — пишет журналист.

Роман писателя Пола Линча, живущего в Дублине, называют «ирландским «1984». Букеровский комитет описывает его как «радикальную антиутопию», в которой либеральная демократия скатывается к тоталитаризму. По сюжету глава семьи исчезает после демонстрации протеста, а его супруга и мать четверых детей, вынуждена действовать, чтобы спасти семью. В России роман вышел в издательстве «Иностранка».

«Муж скоро будет дома, примерно через час, хотите, я ему позвоню? Нет, в этом нет необходимости, миссис Стэк, когда он вернется, не могли бы вы попросить его при первой возможности нам перезвонить, вот моя визитка. Пожалуйста, зовите меня Айлиш, могу ли я чем-нибудь помочь? Боюсь, что нет, миссис Стэк, у нас дело к вашему мужу. Тот, что постарше, в штатском, широко улыбается малышу, она замечает морщины вокруг его рта, в лице больше нет угрюмой серьезности, неподходящее выражение для работы. Не волнуйтесь, миссис Стэк. С чего бы мне волноваться, гарда? И то верно, миссис Стэк, мы больше не хотим отнимать ваше время, разве мы не достаточно намокли, пока стучались, теперь, чтобы обсохнуть, придется включать в машине печку. Она закрывает дверь на крыльцо, сжимая в руке карточку, наблюдая, как мужчины идут к автомобилю, как автомобиль двигается с места, тормозит на перекрестке, задние фары вспыхивают, словно два глаза».

Как выглядел закат португальской империи, которую бывший семинарист и провинциальный учитель Антониу Салазар строил более 40 лет? Об этом рассказывает итальянский журналист Марко Феррари в своей книге «Диктатор, который умер дважды. Невероятная история Антониу Салазара», вышедшей в издательстве «Альпина Паблишер».

«Сидя на заднем сиденье машины, рядом с Коэлью и Вашконселушем Маркешем, Салазар смотрел пустым взглядом, не веря в то, что с ним происходит: он считал себя вечным. Впереди сидели водитель Мануэл и начальник ПИДЕ Фернанду Эдуарду да Силва Паиш. По дороге оба врача пытались проверить когнитивные способности диктатора, но тот не мог ответить даже на простые вопросы — в каком университете он учился, в каком году его окончил. Водитель остановил «кадиллак» у дверей лиссабонской больницы Капушос, где врачи уже готовились делать электроэнцефалограмму, и Салазар выбрался из автомобиля сам, но прошел совсем немного: за ним должны были вывезти кресло-каталку. Ему требовалась помощь, и, усевшись, он тихо сказал, обращаясь больше к себе, чем к другим: «Это невероятно, просто невероятно».

Правящая партия страны, описываемой в новом романе Ольги Птицевой «Двести третий день зимы» от издательства «Поляндрия No Age», анонсировала вечную зиму. Действует комендантский час, горячую воду включают по расписанию, продукты выдают по карточкам, и ключевая героиня Нюта уже не помнит, когда в последний раз ела манную кашу. Оппозиционно настроенных граждан помещают в морозильные камеры, однако протестное движение не ликвидировано и пытается себя проявить.

«Мама учила, что врать нехорошо, но о самообмане речь не шла. Нюта заставила себя доесть, залила тарелку и сковороду холодной водой и отправилась греться под душем. Горячую воду включали по расписанию — от района к району. Кому-то не везло, и включение выпадало на рабочий день. Дом Нюты вошел в удачный промежуток времени с восьми до половины девятого вечера. За эти тридцать минут она успевала постоять под горячими струями, потереть спину и ноги, хорошенько умыться и даже согреться по-настоящему. Бытовые дела Нюта совершала в ледяной воде, стараясь все полчаса провести в паре и обнимающем тепле».

Масштабы преображения Енисея в XX веке «вызывали и гордость, и оторопь». «Все было грандиозно — и уже не совсем по-людски», — пишет Алексей Иванов в книге «Речфлот: история речного флота Российской империи и Советского Союза». Книга, которая послужила исторической основой его романа «Бронепароходы», вышла в «Альпине нон-фикшн» в марте.

«Енисей не миновало безумие гидротехнических свершений СССР. В 1956 году выше Красноярска закипели работы по возведению самой мощной в мире гидростанции. Плотина высотой в 100 метров (как дом в 30 этажей) перекрыла могучую реку в 1963 году. Водохранилище разлилось на 400 км — почти до города Абакана. Но шлюзов Красноярская ГЭС не имела, и судоходство на Енисее развалилось на две изолированные части — до плотины и после.

Одной гидростанцией советская власть не удовлетворилась. В 1968 году выше Абакана развернулось строительство Саяно- Шушенской ГЭС, куда более мощной, чем Красноярская. Строительство объявили всесоюзным и ударным. ГЭС обрела культовый статус — все-таки приближалось столетие Ленина, а неподалеку находилось село Шушенское, место ссылки вождя. Во имя Ленина партия ничего не пожалела. Циклопическая плотина рассекла Енисей в 1974 году».

Диссидент, правозащитник и писатель Владимир Буковский в автобиографической книге «И возвращается ветер... », вышедшей в издательстве Альпина, рассказывает о времени, которое провел в тюрьмах и спецбольницах, — в общей сложности это 12 лет.

«Нельзя сказать, чтобы голод был очень мучителен, — это ведь не острый голод, а медленное хроническое недоедание. Поэтому очень скоро перестаешь ощущать его резко, остается нечто монотонно сосущее, наподобие тихой тянущей зубной боли. Даже перестаешь понимать, что это голод, а так, через несколько месяцев, замечаешь вдруг, что стало больно и неловко сидеть на лавке и ночью, как ни ляг, все что-то жмет или давит — уж и матрац несколько раз перетрясешь, и ворочаешься с боку на бок, а все неловко. Только так и ощущаешь, что кости вылезли. Но это тебе как-то даже безразлично. Да еще с койки вставать не надо резко — голова кружится».

«К десятым годам нового века стало очевидно: Алан Рикман обрел репутацию культовой звезды. Ему уже ничего не надо было ни объяснять, ни доказывать», — пишет Лилия Шитенбург о британском актере, прославившегося ролью Северуса Снейпа в «Гарри Поттере». В книге «Алан Рикман. Творческая биография», опубликованной в издательстве «Бомбора», автор рассказывает о начале его творческого пути, ролях и создании художественных образов.

«Северус Снейп, мастер зельеварения и профессор защиты от темных искусств в Хогвартсе, зловещий тип в развевающейся черной мантии, с бледным лицом и волосами цвета вороньего крыла, оказался для целевой аудитории едва ли не самым любимым персонажем фильма. Шуточки Джоан Роулинг по поводу вечно немытой головы сурового профессора в экранизации были не в ходу — рядом с Аланом Рикманом в дурном настроении детишки инстинктивно вжимали головы в плечи, им было не до шуток (актера поначалу побаивались и его малолетние партнеры по площадке)».

Желание принадлежать к той или иной социальной группе и страх остракизма играет большую роль в том, что люди начинают верить в сомнительные теории и распространять информацию о них, считает социолог Дэн Ариэли. В книге издательства «Альпина Паблишер» «Время заблуждений: Почему умные люди поддаются фальсификациям, распространяют слухи и верят в теории заговора» он рассказывает, как в век дезинформации научиться отличать правду от вымысла и не поддаваться манипуляциям.

«Вы когда-нибудь испытывали ощущение, что крутые ребята в школе вас сторонятся? Волновались о том, возьмут ли вас в спортивную команду? Приходилось ли вам делать то, чего в действительности вам делать не хотелось, например, курить или подшучивать над одноклассником, чтобы почувствовать себя частью группы? А когда вы стали взрослым, приходилось ли вам притворяться, будто коллеги вам симпатичны, ради того, чтобы они пригласили вас в бар? Или, может быть, вы выкладывали что-то в социальные сети и расстраивались, когда единственный лайк ставила ваша мама?

Если да, то вам знакомы сильная человеческая потребность в социальной принадлежности и страх остракизма. Как показывают социологические исследования, это мощные силы. Но прежде чем ознакомиться с некоторыми из таких исследований, проливающих свет на эти феномены, рассмотрим пример, как противоборствующие силы потребности в принадлежности и страха остракизма могут повлиять на человека, начинающего свой путь по воронке заблуждений» .

6 марта в России — и во всем мире — в издательстве «АСТ Neoclassic» вышел последний роман колумбийского писателя и обладателя Нобелевской премии по литературе Габриэля Гарсиа Маркеса. «Увидимся в августе» — плод его последних попыток творить вопреки всему, говорится во вступлении к роману. Маркес работал над книгой, страдая потерей памяти, и в конце концов решил, что она никуда не годится — ее нужно уничтожить. Но сыновья писателя распорядились иначе.

«Проснулась по привычке в шесть. Полежала с минуту c закрытыми глазами, приходя в себя, отказываясь признавать пульсирующую боль в висках, ледяную тошноту, тревогу из-за чего-то неведомого, что, несомненно, ждало ее в реальной жизни. По шуму вентилятора она поняла, что комнату уже видно в голубом свете зари над лагуной. Вдруг ее, словно молния, испепелило жестокое осознание: впервые в жизни она занималась любовью и спала с не своим мужчиной».

Как кошки совершили эволюционный рывок, покинув африканскую саванну? Почему они мяукают? Как люди влияют на этих животных, а они — на нас? В книге, вышедшей в издательстве «Альпина Паблишер» эволюционный биолог Джонатан Лосос расшифровывает сложные научные и исторические загадки и выясняет, как современные исследователи раскрывают тайны кошачьего прошлого и настоящего.

«Выставки кошек, как и мода на них, зародились в Англии в Викторианскую эпоху вслед за появлением таких же мероприятий в мире собаководства. В конце XIX века разновидности кошек в основном различались цветом, окрасом и длиной шерсти. Особенности строения тела и формы головы почти не учитывались, хотя к тому времени на Западе уже успели познакомиться с сиамскими кошками и отметить их своеобразие. Большинства существующих на сегодняшний день пород еще не существовало, а те, что уже были, выглядели совсем иначе. Исключение составляли разве что бесхвостые мэнксы и мейнкуны, вести о которых достигли берегов Англии на рубеже веков».

Редакция Forbes Life

Автор

Источник: www.forbes.ru/forbeslife/511346-teorii-zagovora-antiutopii-i-zizn-alana-rikmana-cto-citat-na-majskih-prazdnikah